Визуализация динамики боевых действий и переговоров на Донбассе

Война в Восточной Украине началась в марте 2014 года. Поддерживаемые Россией сепаратисты выступили против украинского правительства в двух промышленных регионах, Донецке и Луганске, являющихся частью Донбасса. Ожесточеннее всего война велась в первый год, с кровопролитными боями за территории и стратегические позиции. Два мирных договора — известных как Минские соглашения 2014 и 2015 годов — положили конец крупным боестолкновениям. Также ими был намечен план воссоединения контролируемых сепаратистами регионов с Украиной, для чего Киеву, в частности, потребовалось бы предоставить этим областям ограниченное самоуправление. Однако выполнение плана застопорилось, и в настоящее время 75 тысяч бойцов — с обеих сторон это по большей части украинские граждане — продолжают стоять друг против друга по 450-километровой фронтовой линии, разделившей Донбасс на две части. Также на линии огня проживают примерно 800 тысяч гражданских, а еще несколько миллионов — в областях, где полно мин и неразорвавшихся снарядов. Почти каждую неделю растет число жертв войны, и сейчас оно превышает 14 тысяч человек.

Подготовленный Кризисной Группой новый интерактивный материал «Конфликт на украинском Донбассе: визуальная презентация» представляет карту военных и гражданских людских потерь, иллюстрируя связи между периодами прекращения огня и затишьем во время боевых действий. Она показывает, что режим прекращения огня работает, но лишь до тех пор, пока не срывается из-за тупиковых переговоров. Также на карте видно, что потери среди гражданского населения от боевой стрельбы четко коррелируют с интенсивностью боевых действий в городских и пригородных районах, снижаясь почти до нуля в периоды прекращения огня. Однако гражданские потери от мин с перемирием не коррелируют. В последнее время их число выросло, что, видимо, обусловлено увеличением пешеходного трафика в сильно заминированных областях.

В целом, данные, представленные этой новой презентацией, указывают на то, что в отсутствие постоянного политического решения, стороны, желающие подтвердить свое намерение ограничить число гражданских жертв, должны начать отвод войск из районов с сильным трафиком мирного населения и заняться полномасштабной программой разминирования. Обе меры не по нраву полевым командирам, для которых приоритетом обычно является удержание территорий. Однако отвод войск — единственный способ надежного снижения числа жертв, если не считать практически невыполнимого плана — переселения гражданских подальше от опасности.

В боевых действиях гибнет гражданское население

В силу самой географии войны на Донбассе гражданские жертвы практически неизбежны. Фронт, известный также как линия разделения или линия контакта, проходит через регион, ранее являвшийся наиболее густонаселенной частью Украины. Центральные участки фронта огибают угольные шахты, литейные и сталеплавильные заводы, тогда как южный сегмент и северный проходят по сельским территориям и живописным лугам, раньше использовавшимся как места отдыха. По обеим сторонам линии фронта территория боестолкновений испещрена жилыми домами и дачами с садами. Сегодня заводы и предприятия работают лишь вполсилы. Поля, усеянные минами и снарядами, стоят под паром, тогда как бойцы обеих сторон расположились в бывших санаториях и домах престарелых. Большинство семей, у которых были возможности уехать, так и сделали.

Но некоторые остались. На территории, контролируемой Украиной, примерно 200 тысяч человек проживают на расстоянии не более 5 км от линии разделения, тогда как число их соседей по другую сторону траншей достигает 600 тысяч. Любая перестрелка создает угрозу жизни и лишает средств к существованию значительное число людей, многие из которых — престарелые.

На визуальной презентации, подготовленной Кризисной Группой, сопоставляются потери среди гражданского населения и военных, распределенные по нескольким причинам. В частности, показано, что подавляющее большинство — примерно 80% — гражданских жертв боевой стрельбы (артиллерийского или минометного обстрела, а также стрелкового оружия) приходится на районы, контролируемые сепаратистами, поддерживаемыми Россией. Рост и снижение потерь среди гражданского населения на этих территориях в значительной мере коррелируют с такими же колебаниями в людских потерях бойцов. Более высокий уровень потерь среди гражданского населения в районах, не контролируемых государством, объясняется большей густонаселенностью этих территорий со значительной долей городской застройки. Пользователи карты Кризисной Группы могут увидеть, что потери сконцентрированы возле центрального участка фронта неподалеку от контролируемых сепаратистами городов Донецк и Горловка. Но также зона этих потерь распространяется по другую линию фронта, охватывая пригород Донецка, Марьинку, которая удерживается силами украинского правительства. Горловка и пригороды Донецка — довольно густонаселенные районы. Высокий уровень потерь среди гражданского населения здесь, возможно, связан с диспозицией комбатантов: войска по обе стороны линии фронта дислоцированы на жилых улицах или в непосредственной близи от них.

В районах Горского и Кадиевки, где с начала 2020 года был отмечен наиболее высокий уровень жертв среди комбатантов, гражданские потери от боевой стрельбы также прямо соответствуют потерям среди военных, в том смысле, что и те, и другие растут и падают вместе. Однако потери среди гражданских здесь меньше, чем в Донецке или Горловке, что, вероятно, связано с тем, что большая часть войск расположена тут на большем расстоянии от крупных городов. В целом эти цифры указывают на то, что ни та, ни другая сторона не пытается наносить удары по гражданскому населению, но в то же время комбатанты не делают все возможное, чтобы избежать сопутствующего ущерба.

Прекращение огня действительно спасает людям жизнь

Для оценки влияния прекращения огня на количество жертв Кризисная Группа составила график, на котором жертвы распределены по времени, тогда как каждое соглашение о перемирии отмечено в виде линии на графике. Этот простой анализ указывает на то, что, каких бы результатов ни достигали периоды прекращения огня и какими бы краткими они ни были, они и правда спасают людям жизнь: каждый такой период четко коррелирует с сокращением числа жертв, и чем строже его условия, тем меньше жертв.

Уровень насилия в зоне боевых действий снижается после введения режима прекращения огня.

Последнее по времени прекращение огня, условия которого были особенно суровы, оказало наибольшее влияние. Оно началось в июле 2020 года. По его условиям комбатанты не имели права начинать стрельбу, кроме того, был существенно ограничен ответный огонь. За семь месяцев после соглашения число жертв среди комбатантов составило менее половины этой величины за семь предыдущих месяцев: 82 человека были убиты в боевой стрельбе с января по июль 2020 года, и 36 — с августа по февраль 2021 года. За тот же период количество смертей и ранений среди гражданских от боевой стрельбы сократилось с 50 до 5, причем с августа 2020 года по 30 января 2021 года гражданских потерь практически не было (два гражданских лица временно потеряли слух из-за взрыва 12 ноября). В комментариях, данных украинским медиа и Кризисной Группе, жители прифронтовой полосы указывали на то, что ситуация стала действительно безопаснее после подписания соглашения о прекращении огня, что является еще одним доказательством его эффективности.

Хотя в визуальной презентации отражен период лишь с января 2020 года по настоящий момент, данные за 2019 год говорят то же самое. Тогда перемирие началось также в июле. С 16 мая по 15 августа 2019 года наблюдатели ООН зафиксировали 56 жертв боевой стрельбы, но все они, кроме одной, приходятся на период до прекращения огня.

Новые тенденции в потерях

Разбивка данных показывает также, что, хотя потери среди военных и гражданского населения от тяжелого вооружения за последние семь месяцев были ниже, чем до прекращения огня, объявленного в июле 2020 года, более значительная доля жертв в этот период приходится на огонь стрелкового оружия. Применение такого тяжелого оружия, как артиллерия и минометы, запрещенное Минскими соглашениями, действительно снизилось.

Однако обе стороны все еще порой применяют такое вооружение, поэтому снижение числа жертв указывает также на то, что они, возможно, улучшили наводку, используя дроны и другую современную аппаратуру для сокращения сопутствующего ущерба. Потери среди гражданского населения от тяжелого оружия за первые шесть месяцев 2021 года упали в пять раз в сравнении с тем же периодом прошлого года, тогда как количество жертв стрелкового оружия не изменилось. Также упало число жертв тяжелого вооружения среди комбатантов, хотя и не так значительно, тогда как число жертв стрелкового оружия — и, в частности, снайперской стрельбы — среди бойцов украинской армии выросло с 18 в 2020 году до 24 в 2021 году (из расчета на сегодняшний день). Этот рост согласуется с проведенными Кризисной Группой интервью и сообщениями в украинских медиа, указывающими на возросшую активность поддерживаемых Россией (и, предположительно, российских) снайперов.

В то же время, хотя жертв боевой стрельбы среди гражданского населения за последний год стало меньше, число смертей и ранений, вызванных минами и неразорвавшимися снарядами, постепенно росло. Они составляют одну четверть жертв 2020-2021 годов, однако в первой половине 2021 года их число удвоилось в сравнении с тем же периодом 2020 года. Из расчета на 18 месяцев основная часть этих жертв приходится на побережье реки Северский Донец, которая отделяет контролируемую украинским государством часть Луганской области от так называемой Луганской Народной Республики. В лесах, по которым проходит река, много мин, но почти не бывает боевой стрельбы. Возможно, что больше людей стали ходить по лесам, поскольку экономический спад, связанный с COVID-19, заставляет их собирать дрова. Многие рыбачат на реке, чтобы добыть себе пропитание. Сообщения говорят также о том, что местные жители контрабандой перевозят продукты питания и другие товары через реку, подвергая себя опасности, но неясно, возросла ли такая деятельность в последнее время. При этом в других районах сокращение боевой стрельбы ведет, возможно, к тому, что местным жителям становится проще удаляться от дома, что, однако, увеличивает их шансы наткнуться на мину.

Почему режим прекращения огня перестает работать?

Прекращение огня, объявленное в июле 2020 года, было, вероятно, единственным дипломатическим успехом за весь период, характеризующийся нарастанием враждебности двух сторон. В 2020-2021 годах стороны провели ряд зеркальных мер, из-за которых выполнение Минских соглашений стало казаться еще менее вероятным. В июне 2020 года Верховная Рада приняла закон, согласно которому Украина признает выборы в регионах, контролируемых поддерживаемыми Россией сепаратистами, но только после возвращения себе контроля над восточной границей, что противоречит условию Минских соглашений, вызвавшему споры. Фактические власти сепаратистских регионов ответили блокированием выполнения соглашений по обмену пленными, отводу войск из отдельных секторов и обеспечению свободы перемещения гражданских лиц. В сентябре 2020 года стороны вступили в ожесточенные дискуссии о совместном инспектировании войсковых позиций вблизи Горловки, а также о возможном создании совместного механизма мониторинга нарушений режима прекращения огня. Спустя три месяца, в декабре, президент Владимир Путин на своей ежегодной пресс-конференции заявил, что Киев практически отказался от Минских соглашений, и пообещал увеличить поддержку самопровозглашенных «республик», что также идет вразрез с договоренностями.

Начиная с этого момента уровень насилия постоянно рос. В период с августа по ноябрь 2020 года в среднем ежедневно случалось менее десяти взрывов по линии фронта, однако в декабре было несколько дней с более чем 100 взрывами, иногда их количество доходило до 200. В декабре было убито по меньшей мере 8 бойцов, в январе — 7, и 21 в феврале. Апрель 2021 года стал для комбатантов самым кровавым месяцем после января 2020 года, общее число жертв обеих сторон выросло до 22.

В апреле 2021 года Россия перебросила к украинской границе войска в таком количестве, какого не наблюдалось с 2015 года, когда ее силы помогли провести ряд кровопролитных сражений на украинской территории. Предлогом для переброски войск послужил резкий рост нарушений режима перемирия на фронте, хотя сепаратисты, поддерживаемые Россией, были виновны в этих нарушениях не меньше украинских войск.

Наращивание военного присутствия Москвой скорее всего было геополитическим сигналом, а не прелюдией к вторжению. Но хотя в этом случае насилие на Донбассе стало для Кремля удобным, хотя и сомнительным алиби для агрессивного поведения, это не означает, что любой прирост числа боестолкновений является следствием преследования той или иной стороной своих политических целей. В то же время рост насилия указывает на то, что, когда мирные переговоры заходят в тупик, у обеих сторон меньше мотивов сдерживаться. Один украинский командир заявил Кризисной Группе в 2020 году, что армия должна либо воевать, либо уходить: если никто не пытается заключить мир, войска на донбасском фронте могут воздерживаться от огня лишь какое-то время, но не всегда. Тогда как страшная апрельская ситуация показывает, что любая эскалация на фронте дает Москве повод еще больше грозить Киеву.

Препятствия, мешающие защите гражданских лиц

Обе стороны утверждают, что защищают жизни украинских соотечественников, что говорит о том, что у них должны быть основания заключить соглашение о более серьезной защите гражданских лиц. Но на практике все не так просто, и обычно военные расчеты ставятся выше гуманитарных соображений.

Лидеры сепаратистов доказали, что готовы использовать жертвы среди гражданского населения в пропагандистских целях. Отмечая, что граждане самопровозглашенных «республик» составляют большинство жертв боевой стрельбы, они указывают на число погибших и раненых как на доказательство вероломства Киева. Также известно, что они распространяли крайне сомнительные сообщения о смертях гражданских лиц, возможно для того, чтобы заручиться более существенной поддержкой своих московских покровителей. Например, в апреле 2021 года, когда Россия разворачивала войска возле границы с Украиной, они заявили, что из-за атаки украинского дрона в одном пригороде Донецка погиб пятилетний мальчик. На самом деле мальчик умер примерно в 15 км от линии фронта, за пределами действия украинских дронов, возможно, подорвавшись на снаряде, который он нашел у себя во дворе. (Действительно, данные Кризисной Группы показывают, что в 2020-2021 годах 75% инцидентов, в которых дети погибали или получали ранения из-за неразорвавшихся снарядов, приходится на территории, удерживаемые сепаратистами, что говорит о реальной проблеме, с которой должны разбираться фактические власти.) В то же время представители самопровозглашенных «республик» обычно не желают признавать то, что стрельба из таких районов, как пригороды Донецка, может вызвать ответный огонь и, следовательно, жертвы среди гражданского населения. Они отвергли предложения передвинуть свои войска, чтобы местные жители не находились на линии огня.

В то же время публичные фигуры украинской стороны порой не замечают или преуменьшают проблему гражданских жертв боевой стрельбы. Потери среди гражданского населения часто не отражаются в украинских новостях, что отчасти объясняется отсутствием у журналистов надежных источников в районах за линией фронта. Обычно медиа сосредотачиваются на героизме государственных войск. Некоторые украинцы, вступаясь за военных, заявляют, что гражданские, особенно в контролируемых сепаратистами районах, виноваты сами, поскольку не желают уезжать из своих домов, тогда как солдаты, как считают эти защитники войск, рискуют жизнью ради более важной цели. «Вы думаете, у нас не было бабушек, когда мы шли тупо умирать?? Может быть, это люди, но это не граждане», — заявил Кризисной Группе в 2019 году один известный ветеран, выразив при этом недовольство обещаниями президента Владимира Зеленского сократить боевые действия на Донбассе.

Попытки уменьшить число жертв среди гражданского населения за счет более строгих условий перемирия также вызывали негативную реакцию, ударившую по украинским официальным лицам. В середине 2019 года Киев предложил запретить ответный огонь. Пресс-секретарь президента Зеленского защищала это предложение, доказывая, что, когда государственные войска отвечают огнем противнику, дислоцированному в густонаселенных районах, «гибнут наши люди, наши украинцы». Оппозиционные политики обвинили Киев в игнорировании необходимости бороться с силами захватчика. Высокопоставленный армейский чин обвинил пресс-секретаря в клевете, активисты заявили, что она поет под дудку российской пропаганды, а генеральный прокурор вызвал ее на допрос, сославшись на то, что она помогает врагу. От предложения на время отказались, и стороны заключили менее строгое соглашение. Однако это соглашение 2019 года оказалось более слабым, менее долговечным и, очевидно, не таким полезным для гражданских, как последовавшее за ним в 2020 году, в которое был включен пункт о запрете ответного огня. Хотя игнорирование вопроса ответного огня может дать краткосрочные тактические и политические преимущества, следствием оказывается все большее ожесточение гражданского населения по обе стороны фронта, которое лишь усложняет перспективу возвращения Киевом потерянных территорий.

Что делать?

Шаги, которые позволили бы спасти жизни, очевидны, но сделать их сложно. В прошлом Кризисная Группа рекомендовала отвод войск обеих сторон из районов с сильным трафиком гражданского населения. Однако международные наблюдатели, сведущие в ходе переговоров, утверждают, что без полноценного мирного соглашения войска вряд ли покинут такие места, в которых, собственно, и велись наиболее тяжелые бои 2014-2015 годов, поскольку обе стороны считают их важными в стратегическом и символическом отношении. Также специалисты не думают, что та или другая сторона, особенно самопровозглашенные «республики», будет заниматься разминированием, пока продолжаются боевые действия.

Поскольку ни отвод войск, ни разминирование не представляется реальной возможностью, а военные не готовы передвинуть линию фронта от густонаселенных районов, некоторые законодатели в Киеве предложили переселить жителей этих территорий, чтобы спасти жизнь гражданским. У предложения много недостатков, в частности его невыполнимость в густонаселенных районах, не контролируемых государством. На территории, подконтрольной украинскому государству, проект этот более реален и, возможно, здесь он будет воспринят населением позитивнее. По мнению гуманитарных сотрудников и штата миссии Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе по контролю режима прекращения огня, сегодня переехать стремится больше прифронтовых жителей, чем в прошлые годы. Те, кто оставались, чтобы быть рядом с родными и близкими, проживающими по другую сторону линии разделения, все равно больше не могут видеться с ними из-за ограничений, связанных с COVID-19, причем карантин обострил экономические проблемы прифронтовых городов и поселков.

В любом случае ни одна из этих мер — отвод войск, разминирование или переселение — не принесет в регион мир, который ему на самом деле нужен. Чтобы вернуть мир, обе стороны должны будут решить, что издержки тлеющего конфликта перевешивают риски компромисса и несовершенного решения. Кризисная Группа составила визуальную презентацию, иллюстрирующую издержки обеих сторон, а также непредсказуемость и переменчивость военных действий на донбасской линии фронта. Презентация показывает также, что дипломатия, в том числе и переговоры по прекращению огня, действительно снижает число боестолкновений и спасает жизни. Тогда как нарушение перемирия никому не дает преимущества. В период 2020-2021 годов, когда сначала был введен, а потом нарушен режим прекращения огня, обе стороны, судя по всему, пострадали приблизительно в равной мере — были убиты 146 сепаратистов и 112 бойцов украинской армии. Срыв перемирия не выгоден ни одной из сторон; его единственный результат — еще более кровавая патовая ситуация.